Аристотель и трагедия
Признаться, античную литературу я знаю плохо, а те работы, что мне известны, воспринимаются скорее как нечто если и актуальное, то только в контексте голодной до античного знания эпохи Возрождения. Не знаю, должно быть, это сказывается моя технарская темность в этих вопросах, или характерно ограниченный в гуманитарном смысле кругозор.
Тем не менее, случается и так, что слова, записанные тысячи лет назад, поражают своей непреходящей актуальностью. Первым такого рода открытием когда-то стало поучение Хети, древнеегипетского писца, написанное для сына, которому предстоит учеба в столичной писцовой школе. Это поучение - удивительное произведение, о котором я обязательно напишу отдельный пост или два, но сейчас речь пойдет не о нем.
Пару недель назад случилось второе мое действительно потрясающее открытие: мне повезло ознакомиться с "Поэтикой" Аристотеля.
"Поэтика", как и многие другие работы античных философов, в одном из своих первых известных современной западной культуре вариантов дошла до нас через арабов только в конце пятнадцатого века. Оригинальный текст состоял из двух частей, посвященных трагедии и комедии соответственно. Вторая часть не сохранилась, но и первая оказала огромное влияние на современную теорию литературы.
В единственной довольно короткой книге Аристотель излагает современное ему понимание трагедии, вводя ключевые для нарратологии и в наши дни термины.
Философ писал, что одна из ключевых составляющих трагедии это сюжет (в некоторых переводах на русский - фабула) как последовательность излагаемых событий. События случаются благодаря действиям персонажей, а мотивируют действия характеры и мысли героев.
"Поэтика" это не только систематизация понятий, но и попытка найти оптимальные формы сюжетов и характеров. Автор перечисляет возможные источники вдохновения для поэтов (в широком смысле, как писателей, так и поэтов в современном смысле); подсказывает, какие мифы подходят лучше в качестве основы трагических сюжетов; замечает, что трагедия звучит эффектней, когда имитирует изложение реальных событий; и объясняет, почему трагические герои должны быть благородней реальных людей (и даже, эм, женщины, и даже рабы).
Дав общие определения и замечания, Аристотель переходит к анализу, собственно, сюжетов и вводит дополнительные - и очень важные! - термины: перипетии и узнавания в качестве ключевых элементов сюжета.
Слово "перипетия" перешло в русский буквально из греческого именно в том смысле, в котором Аристотель использовал его в "Поэтике". Изначально греки этим словом обозначали исчезновение удачи у человека, который не понравился богам, сейчас же перипетия у драматургов это сюжетный поворот, резко усложняющий фабулу.
Узнаванием (в оригинале "анагноризис") называется переход от незнания к знанию, меняющий понимание ситуации героем и зрителем. Классический пример - момент в "Эдипе", когда герою открывается правда об отце и матери.
Автор "Поэтики" перечисляет примеры разных узнаваний, от примитивных моментов, когда героя члены семьи узнают по родимому пятну или шраму, до более тонких, где само действо подводит героев к прозрению.
Часто, если не почти всегда, перипетия бывает связана именно с узнаванием, и само разделение этих понятий, на мой взгляд, это одно из ключевых открытий Аристотеля.
В этой книге есть и множество других, не менее интересных наблюдений. Например, о главной по мнению Аристотеля цели трагедии - катарсисе, или роли и месте страданий в трагической драматургии.
Словом, даже если вам не слишком интересны вопросы теории литературы, с "Поэтикой" все равно стоит ознакомиться - она совсем небольшая, и есть множество достойных переводов на русский.